Всюду бывая и везде проникая беспрепятственно, сильфы замечали любое вредоносное замышление, кроющееся во тьме, и, в тот же миг достигнув столицы, условленным звоном колокольчика давали знать об увиденном — что до статуй, говорят те, кто держится этого мнения, то в них не больше разума, чем в дверном молотке.

Так называемый «голый умысел», как и «замышление преступления», не объективированные в деяниях, — за пределами уголовного закона.