По тому закону всеобщего, даже механического сочувствия, который заставляет неподвижную, напряжённую струну дрожать в ответ соседней звенящей струне, по закону бессознательного подражания, который при виде плачущего или смеющегося возбуждает и в нас желание плакать или смеяться, — мы испытываем, при чтении подобных описаний, в нервах и мускулах, управляющих выразительными движениями нашего собственного тела, начало тех движений, которые описывает художник в наружности своих действующих лиц; и, посредством этого сочувственного опыта, невольно совершающегося в нашем собственном теле, то есть по самому верному, прямому и краткому пути, входим в их внутренний мир, начинаем жить с ними, жить в них.

Они рассматривают подражание как объект инструментального научения и объясняют его соответствующими законами.

Вспомните, что множество людей живут по законам условной любви, и это не лучший пример для подражания.

Вполне обоснованно обращаясь к психологическим факторам индивидуального преступного поведения, Тард излишне абсолютизирует роль подражания, усматривая в «законе подражания» едва ли не основной закон развития общества и цивилизации.

Модель «самодержец — бесправные подданные», по «закону подражания», веками транслировалась сверху вниз на все этажи русского социума.

Тардом законов подражания и обучения («Законы подражания», 1890 г.; «Философия наказания», 1890), согласно которым преступному поведению, как и любой иной форме социальной активности, человек обучается в процессе своего развития, зачастую просто подражая и копируя сложившиеся и доступные ему образцы поведения.

Для него желания людей образуются из общественных отношений, которые подчиняются определённым «законам подражания».

Задачу социологической науки он видел в изучении законов подражания, благодаря которым общество, с одной стороны, поддерживает своё существование в качестве целостности, с другой — развивается по мере того, как в различных областях социальной действительности возникают и распространяются изобретения.