Так вот, я стояла в дверях, в старом фланелевом халате, который мне совсем не к лицу, и молча наблюдала, за тем, как они сначала перевернули вверх дном весь её древний чулан, пахнущий плесенью вперемешку с валерьянкой и мандрагорой, а потом заглядывали в старые сундуки, рылись в выцветшем полуистлевшем тряпье.

Она была в таком же фланелевом халате, разве что не лиловом, а коричневом, с узором из желтоватых загогулинок, в таких же шлёпанцах, разве что седые волосы не топорщились на голове, спереди кое-как приглаженные, а сзади от лежания свалявшиеся, но, стянутые резинкой, образовали на затылке крошечный и очень аккуратный узелок.

Старый фланелевый халат тоже был говорящим: он сообщал, что непутёвая дочь экономит на матери, держит мать впроголодь и одевает в тряпьё, но мать всё же идёт её встречать, горбясь, припадая на левую ногу, опираясь на палку.

Повернувшись неуклюже на отёкших ногах и продемонстрировав им со всех сторон вытертый фланелевый халат с блёклыми розами на синем когда-то поле, она растворилась в маленьком коридорчике прихожей, оставив дверь открытой.

На звонок открыла женщина в возрасте, с ничем не примечательной внешностью, типичная пенсионерка — полноватая, маленького роста, в фланелевом халате с бигуди на голове.

И даже ходила по квартире в халате, и это насторожило меня больше всего, потому что бабушка всю жизнь ненавидела фланелевые халаты, дома одета была аккуратно, как будто ожидала гостей.

В это время входная дверь дома отворилась, и на пороге появилась женщина лет пятидесяти, с длинными рыжими косами ниже пояса, в разноцветном фланелевом халате и в калошах.

Как ни пытался проделать это как можно тише, из своей комнаты всё равно выскочила рассерженная мать в заштопанном фланелевом халате, впопыхах накинутом на ситцевую ночнушку.