Ведь недаром следственные дела на арестованных во время репрессий подшивались в папки, на которых типографским шрифтом в правом углу было набрано: «Хранить постоянно».

На данном этапе этому контрольному органу поручалось «расследование фактов участия сотрудников в массовых репрессиях» и пересмотр следственных дел на арестованных.

Как показывает опыт изучения следственных дел второй половины 20-х и первой половины 30-х гг., при фиксации биографических сведений, прямо не связанных с обвинениями в «контрреволюционной деятельности», подследственный старался быть максимально точным: ошибки и сознательные искажения могли бы привести к дополнительным неприятностям.

Но проблема не просто в материалах, но и во внутренней готовности работать с такими текстами, как написанные с партийных позиций книги, следственные дела, доносы, газетные статьи, материалы из семейного архива.

При изучении следственных дел о самосожжениях исследователь имеет дело с рядом однотипных комплексных источников, состав которых слабо изменялся на протяжении длительного, более ста лет, временного отрезка, в течение которого происходили крупные самосожжения.

Кроме того, следственные дела о самосожжениях включают подробные отчёты руководителей посланной «команды» о мерах, принятых сразу после прибытия к месту предполагаемой «гари», ответных действиях самосожигателей, успехе или провале порученного дела.

Как оказалось, их вполне можно было пришить к следственному делу об измене.

Следственное дело о гибели 118 моряков-подводников до суда не дошло. Оно закрыто и сдано в архив.