Этот рост доставлял ей только одно горе; кроме того, что все были вместе, а она была одна, она лучше всех помнила своё родное небо и больше всех тосковала о нём, потому что ближе всех была к тому, что заменяло им его: к гадкой стеклянной крыше.

Они мигали — то синий, то красный — и так заворожили меня, что я едва не растворился в синем, так напомнившем мне о моём родном небе, заливающим всё пространство, которое только можно охватить глазом.

Но стоит тебе выйти из дому, сделать шаг, вдохнуть свежего воздуха, посмотреть на родное небо — без всякой «творческой» мысли — и что-то соединяется в тебе, начинает работать, образ мгновенно делается живым.

Этот рост доставлял ей только одно горе; кроме того, что все были вместе, а она была одна, она лучше всех помнила своё родное небо и больше всех тосковала о нём, потому что ближе всех была к тому, что заменяло им его: к гадкой стеклянной крыше.

Этот рост доставлял ей только одно горе; кроме того, что все были вместе, а она была одна, она лучше всех помнила своё родное небо и больше всех тосковала о нём, потому что ближе всех была к тому, что заменяло им его: к гадкой стеклянной крыше.

Приходилось постоянно напоминать себе, что она пришла сюда не ради любования красотами родного неба.

В них отражалась бездонная синева родного неба.

Если с ней обращаться правильно, она «устремляет нас от земли к родному небу как небесное, а не земное порождение».