Я смотрел на него, на родное лицо, которое я так хорошо знал и любил, и вдруг увидел его глазами чужого человека: его честные голубые глаза, тонкие губы и прекрасный абрис лица, его худую, невероятно высокую фигуру, каштановые седеющие, поредевшие волосы и руки учёного с длинными пальцами.

Обхватила дрожащими руками такое родное лицо — сколько раз я украдкой наблюдала за тем, как он хмурит лоб, сводя свои брови.

Подобную смесь чувств она испытывала, когда входила в палату к тяжело заболевшей бабушке: и страх увидеть любимого человека беспомощным в окружении аппаратов, и надежду разглядеть слабую улыбку на родном лице, и чувство вины за собственное бессилие, и желание малодушно сделать в последний момент шаг назад и уйти незамеченной.

Это мы — мальчики, вглядываясь в родные лица остановившихся в вечности друзей, вдруг с беспокойством безвозвратной утраты, с ощущением словно по нашей вине совершенного предательства, начинаем остро чувствовать произошедшие в нас болезненные изменения и как бы виноватиться перед ними, перед их незамутненной праведностью.

Хотелось другого: молча посидеть рядом с бабушкой, подержать её за руку и запомнить тяжеловатое, родное лицо — ещё не успевшее измениться... Но этого было нельзя.

Я глядел на неё и не мог наглядеться, глядел и осознавал, что сегодня вижу её в последний раз, что никогда, какую бы длинную жизнь я не прожил, я не увижу такого близкого и родного лица, единственного в природе.

И вот то, чего ты ждала, неотвратимо пришло, а ты всё сидишь и не хочешь верить, но уже смирилась... Потом вдруг проснёшься и увидишь рядом с собой родные лица...

Перед тобой возникают родные лица, те, кого давно уже нет, и те, кому ещё предстоит долгая жизнь, кто без тебя уже будет рассматривать и перебирать эти фотографии, всматриваться в портреты, искать черты сходства и вспоминать годы, застывшие на мгновение перед объективом, в неповторимом взгляде, в манере, в счастливом неведении будущего.