— Разъять на элементы можно всё, что угодно.

Это виденье разъятого мира, замкнутого в своих пределах, не оставляет меня поныне.

Все знают: мёртвая вода сращивает разъятые члены, изгоняет порчу и сглаз, убивает злой яд, впитавшийся в плоть.

Она изящно объедала разъятый гранат, мгновенно обсасывала коралловые зёрнышки и незаметно сплёвывала их в салфетку.

Писателю надо больше чувствовать, но понимать необязательно, его понимание равносильно убийственному: «Музыку я разъял, как труп», но людям-то не труп нужен, музыка, тайна нужна, и хорошо бы хоть немножко жутковатая.

И всё же тебя не оставляет мысль: эту тишину вспорол крик; в ту ночь вся эта красота была соучастницей преступления; она согласилась; согласилась хранить невозмутимость, сиять прелестью, как сияла; в любой момент её вновь могут разъять на части.

Снова их разъял, показывая публике, что они существуют отдельно.

Во всякой морали дело идёт о том, чтобы открывать либо искать высшие состояния жизни, где разъятые доселе способности могли бы соединиться.