Потом проплетётся какой-нибудь одинокий старец, странствующий по монастырям лет двадцать кряду, весь обросший чёрною бородой, приученный в уединённой пустыне к почти постоянному молчанию, с худым, истомлённым лицом, бледный как мертвец, с глазами, мечущими искры... Босой, длинный мужик в одной рубахе пронесётся с работы верхом на кляче, повещённый сейчас из дома, что жена родила; два солдата, отводившие арестантов в город, нагонят меня с трубочками и штыками; барыня в поле проедет; неизвестный человек в истерзанном рубище быстро, как спуганная птица, выскочит изо ржи, пробежит поперёк дороги и, пугливо озираясь во все стороны, мышью скроется в соседнем леску.