Казалось, что в экипаже больше никого не оставалось, когда к нему подъехал полицейский фургон, из него вышел стражник, который принял из рук своего товарища находившуюся в дилижансе связанную преступницу — молодую девушку лет двадцати шести-двадцати семи, в убогой короткой ситцевой мантилье.

На экране было светящееся, сизое движение: примадонна, совершившая в жизни своей невольное убийство, вдруг вспоминала о нём, играя в опере роль преступницы, и, выкатив огромные неправдоподобные глаза, валилась навзничь на подмостки.

То же происходит с душою преступницы.

В конце концов, с тяжёлым сердцем, чувствуя себя ужасной преступницей, я просила дать мне время «на размышление».

Я выступил своеобразной «наживкой», и преступница клюнула на неё.

Преступница навеки отняла у них любовь — утешение каждого смертного, дружбу, смех, планы, надежды.

Однако долгие годы, проведённые за решёткой, вряд ли ослабили преступницу.

С комизмом, на какой только он был способен, юноша бросился на колени перед хозяйкой дома и притворно плаксивым голосом стал умолять её помиловать преступницу, осмелившуюся пролить драгоценный напиток, который должен был освежить его адвокатское горло.