Вирш готов, весь, кроме последней строфы.

Читал он его, нажимая на последнюю строфу стихотворения. Меня это забавляло, своих стихов я несколько стеснялся.

С необыкновенной страстностью и силой прозвучали последние строфы.

Стало быть, он совсем неслучайно изъял жертву из последней строфы ради второй, ибо так и не удосужился вспомнить о ней к финалу переводимого стихотворения.

С необыкновенной страстностью и силой прозвучали последние строфы.

Доходит дело до последней строфы.

Это была последняя строфа, но меня в ней эта вставка для меры почти как дисгармоничная нота поражала.

Последняя строфа — не пародия.