Жители военного городка с огромным уважением смотрели на молодую вдову, которая из всего семейного имущества взяла себе только парадную фуражку погибшего мужа на память.

Уставившись стеклянным взглядом в одну точку, она обычно произносила: «Не скучай, Серёженька (это её погибший муж), я иду к тебе... мы будем счастливы... нам будет хорошо».

Её уже ждали, проинструктировали, приободрили (отсюда добрые улыбки, вкрадчивые слова), наплели своей традиционной лабуды о жизни в раю рядом с погибшим мужем, потом надели пояс и сунули переключатель.

В них было всё: и неудовлетворённость собой, семейными отношениями, и ненасытность и желания пока ещё сильного тела... И не затихающая боль по погибшему мужу... И неустроенность девчонок, особенно старшей дочери... И глупость ситуации, когда профессиональный редактор с тремя языками торгует бытовой парфюмерией...

Называй себя впредь только именем отца и не упоминай ни имени погибшего мужа, ни названия поместья.

Правда, я обещал дать ей месяц на оплакивание погибшего мужа, ну да кто станет держать слово, данное женщине.

Пусть воют по своим погибшим мужьям, пусть волосы рвут, но лишнего не болтают.

Вечная страдалица, она до сих пор хранила верность погибшему мужу.