При помощи этих женщин, этих неуклюжих баб и полногрудых молодаек в красных плахтах и белых намитках, она обретала помощь чужих чуров.

Марина взяла узелок со вчерашним цыплёнком, булкой и несколькими яйцами, завёрнутыми в бумагу заботливой рукой бабушки, и пошла вперёд, легко ступая босыми ногами, мелькавшими под белым подолом рубахи, спущенным ниже клетчатой плахты.

Одеждой — холщовой рубахой и плахтой — она ничем не отличалась от всех женщин города, голову её покрывал тёмный повой, на смуглых сухих руках звенело несколько медных браслетов.

Неугомонная супруга... но мы и позабыли, что и она тут же сидела на высоте воза, в нарядной шерстяной зелёной кофте, по которой, будто по горностаевому меху, нашиты были хвостики, красного только цвета, в богатой плахте, пестревшей, как шахматная доска, и в ситцевом цветном очипке, придававшем какую-то особенную важность её красному, полному лицу, по которому проскальзывало что-то столь неприятное, столь дикое, что каждый тотчас спешил перенести встревоженный взгляд свой на весёленькое личико дочки.

А ещё — вышитая сорочка, красивое ожерелье, узорчатая плахта и чистые белые босые ноги.

Южновеликорусская понёва, как и украинская плахта, является очень архаичной формой одежды и восходит к энеолиту или земледельческому неолиту.