Вдали на море дрожали отблески пламени; поднявшийся ветер раздувал огонь, колыхая его отражение в воде, и вздыбившиеся волны дробили на тысячу бликов кровавые отсветы мрачного зарева.

В небеса вздымался пепел, и во всём этом, багровом от огня, окружении как будто летали оторвавшиеся языки пламени, не устоявшие перед ветром: они перелетали через один-два квартала.

Медленно-медленно этот сгусток неистового огня просочился сквозь поток жалящих струй пламени, словно сдирая с себя лохмотья дымящейся материи, становясь чище и прозрачней, и наконец превратился в стремительное, мигающее с небывалой быстротой, меняющее форму полупрозрачное тело — широкий конус, из дна которого сочились голубые, клейкие с виду, дымящиеся нити, отрывающиеся где-то в невообразимой дали очередями прозрачных «водяных капель»...

Огонь в огромных каминах разгорался всё жарче, яркое пламя отражалось в многочисленных серебряных кубках и в глазах пирующих.

Она подошла к камину и развела огонь. Пламя лизнуло дрова. Она села в кресло и задумалась. Вереницей побежали в памяти картины прошлого.

Я выключил радио, чтобы посмотреть на минутку на огонь, наблюдая вечно завораживающую игру пламени.

Бунт пламени контрастом оттенит её цвет кожи, языки огня — потрясно выделят зеленные глаза...

Тёмный воздух, который он давит своей распростёртой массой, чувствует непривычную тяжесть, пока он не опустился на твёрдую землю, если можно назвать землёй то место, вечно горящее неподвижным, твёрдым огнём, как то озеро — текущим пламенем.