Старшей же девочке у органчика, видимо, даже нравилось внимание зрителей и их замечания о её наружности и пении, так как не только посторонние люди, но даже отец и мать не раз уверяли, будто у неё прелестный, милый голосок, хотя это было не совсем верно.

Девочка начала наигрывать на органчике мелодию, извлекая слабые, но верные звуки, и запела; её высокое сопрано слилось с сопрано матери и весьма сомнительным баритоном отца.

Тем временем расходившиеся по домам люди разных профессий и положений, заметив группу с органчиком, нерешительно замедляли шаг и искоса оглядывали её или приостанавливались, чтобы узнать, что происходит.

Дойдя до угла, где путь им пересекала следующая улица, — вернее, просто узкая щель между двумя рядами высоких зданий, лишённая сейчас всяких признаков жизни, — мужчина поставил органчик на землю, а женщина немедленно открыла его, подняла пюпитр и раскрыла широкую тонкую книгу псалмов.

И на широкой улице, теперь почти затихшей, группа в шесть человек: мужчина лет пятидесяти, коротенький, толстый, с густой гривой волос, выбивающихся из-под круглой чёрной фетровой шляпы, — весьма невзрачная личность; на ремне, перекинутом через плечо, небольшой органчик, каким обычно пользуются уличные проповедники и певцы.

Ручной органчик из дерева, человек из мяса.

Нарождающийся свет, сверчок, который нарушал тишину своим расстроенным органчиком, прохладный ветерок, долетавший из мира цветов в саду, — всё это вместе вернуло его к реальной жизни; но в этот раз он понимал, отчего вздрогнул.

Расправив на лице маску, фокусник схватился за ручку своего органчика и быстро завертел её.