За что, казалось бы, могли арестовать слепую, с юности обезножевшую калеку?

Нам это сейчас может показаться странным — как это, умирающих поднимала, обезножевших вновь на ноги ставила, почему же себе самой помочь не смогла, или не захотела?

Помочь, конешное дело, не смог — обезножел давно, — но хоть людям вечером правду поведал.

Да если б не обезножела так не вовремя, неужель бы она и в самом деле внуков своих не подняла?