Вот небольшая избушка, несколько грядок возле неё и нянин муж, лохматый мужик с большой шишкой на голове.

Всё чаще я вспоминаю нянино заплаканное лицо в комнате, наполненной лунным светом, и думаю: может ли вызвать такое мощное чувство то, чего, по заверениям нашего марксистского убожества, не существует.

Вечерами, лёжа в постели, я подолгу рассматривала их при свете стоявшей на столе няниной керосиновой лампы.

Иногда как большую награду я получала разрешение снимать белоснежный нянин чепец.

Но больше всех в этом упражнялись мы, дети: мы в своём молитвенном напряжении даже превзошли старших тем, что устроили себе из няниных фартуков ризы, а из свивальников орари, и всё облачились да пели: «Даждь дождь».

С дерева падали ягоды и гусеницы. Они отваливались, зачумев от жары и, втяпнувшись в нянин передник, переставали о чём-либо думать.

На прогулках малыш хватался за нянину или бабушкину юбку и просился на ручки, дичась незнакомцев.

В голове у него мелькнуло опасение, как бы опять эта затея не затянула его на путь вчерашних бедствий, но, решив, что ничего худого пока не делает, он, успокоенный, подошёл к няниной постели, поднял лежавшую на полу коробочку с серными спичками, взял горсть их к себе в карман, на цыпочках прошёл чрез детскую и вышел в столовую.