То, что свершалось потом, напоминало сон: заглаживались шрамы и трещины на израненных бурей утёсах; сваленные беспорядочными грудами валуны вновь занимали отведённое им место, живописно подчёркивая то берег маленького ручейка, то куст сирени, то зелёный бархат луга; грубые серые пески превращались в золотистую мягкую пыль, ласкавшую босые ступни; деревья, поваленные, изломанные и расколотые, опять обретали цельность, покрывались листьями и плодами, возносили кроны свои к синим небесам.

У того, что паркет в квартире, в которой я живу сорок лет, набран местами плотно, местами не совсем, и там, где есть щели, они забились симпатичной мягкой пылью, — вид правды.

Запотелые их лица, густо покрытые чернозёмной мягкой пылью, были черны, как у негров, и так же, как у негров, блестели на них покрасневшие глаза и сверкали белые крепкие зубы.

Помнил прохладные сенки с одной скрипучей половицей у порога, тёмную кладовку, где всегда стоял сухой запах пыли и муки; из кладовки по лестнице можно было подняться на чердак, там удушливо пахло берёзовыми вениками, развешенными на длинной жерди, а на брёвнах и на стропилах лежала мягкая пыль.

То, что свершалось потом, напоминало сон: заглаживались шрамы и трещины на израненных смерчем утёсах; сваленные беспорядочными грудами валуны вновь занимали отведённые им места, живописно подчёркивая то берег маленького пруда, то куст сирени, то зелёный бархат лужайки; грубые серые пески превращались в золотую мягкую пыль, ласкавшую босые ступни; деревья, поваленные, изломанные и расколотые, опять обретали цельность, покрывались листьями и плодами, возносили кроны свои к синим небесам.

Блаженный прорицатель, яблочный пророк, подаривший ему в церкви золотистый благоухающий плод, стоял перед ним всё в том же потёртом пиджачке, запорошённый мягкой пылью дорог.

И вот всходит он по гулким каменным ступеням, покрытым щебнем и мягкой пылью... Луна заглядывает в огромные разбитые окна, а под покрытым чёрной паутиной потолком бесшумные летучие мыши чертят свои причудливые узоры... А внизу мышеписки, стрекотанье, вздохи и треск — не то рассохшихся половиц, не то неотпетых человечьих костей.

Сейчас он перевернулся на спину, растянулся на щебне окопа, смотрел на ласковое пока солнце и вспоминал, как долго они ползали по колено в мягкой пыли дороги, искали магазин с патронами, который имел неосторожность выронить солдат его взвода из своего подсумка.