Год назад был неопровержимо уличён, как бы поделикатнее выразиться, в крайне оригинальной манере карточной игры.

Индивидуальная же игра в позиционной манере, где обороняющимся всегда проще разрушать, где несложно наладить взаимостраховку, выглядела малоэффективной.

Так она могла просто находиться рядом с известными актёрами, на одной сцене, слушать их, наблюдать за их репетициями, их игрой, их манерами.

Я знаю фанатов мишленовской системы, которые, вооружившись справочником, квадрат за квадратом, как при игре в морской бой, обходят «звездочные» рестораны, не размениваясь на рекомендации простых смертных или менее строгих и структурированных гидов новой формации (вроде справочника «Загат», который лично я ценю за неожиданные и неформальные характеристики ресторана, как, например, настроение и манеры официантов).

Сухие графичные листы, выполненные без светотени, без игры красок (лишь несколько листов расцвечены), без нагнетания кошмаров (а, казалось бы, иллюстрируя дантовский триптих, надо прибегнуть к экспрессионистической манере, к аффектированному жесту — ведь в поэме описан огонь, муки, стенания) — именно передают рассудочно-напряженный дантовский слог.

Она играла на фортепьяно, манеру её игры было невозможно не узнать.

Профессионалы, которые обычно выбирают ракетку в зависимости от своего уровня и техники игры, учитывают также и свой вес, и манеру выполнения ударов, не говоря уже о разных кортах, покрытиях и соперниках.

Я могу в той же манере разговаривать с барменом или безобразным иностранцем, но для меня это — игра.