Сверкающие безумием глаза, скрытые красным стёклами очков, искали товарища по несчастью, чтобы вместе противостоять меланхолии муссона, и стоило зазеваться хотя бы на секунду, как он тут же наладил бы понтонное сообщение между столиками.

Бутылки и бутылочки синего и красного стекла, металлические вазы, набитые бледными высушенными цветами, керамика, вазы пустые, корзины и блюда, заваленные бусами, ожерельями и браслетами, настольные лампы под тёмными абажурами и молочными стеклянными шарами вместо них, коробки, шкатулки, сундучки, с прорывающимся из них содержимым, птичьи перья, стеклянные безделушки, раковины всех форм и размеров — всё наступало, наплывало, погружало в себя.

Можно только объяснить, как красное стекло окрашивает — вернее, редуцирует — исходную бесконечность до скрытого в себе кода.

Через красное стекло получается красноватое освещение: оно тепло, но от него белеют листья, почему оно и не применяется.

В комнате было темно, горела одна свеча в подсвечнике на столе и ещё одна у кровати в широком бокале толстого красного стекла.

Возле двери на тяжёлой цепи висела причудливая масляная лампа с округлым свинцовым красным стеклом.

Причём красный цвет только усиливает этот эффект: если посмотреть на небо сквозь красное стекло, оно покажется более плоским.

В портике среди колонн собора в чаше из красного стекла горела свеча.