Ломались человеческие судьбы, разрушались семьи, росло число преступлений, каторжные тюрьмы были переполнены.

Человек пятьсот окружили каторжную тюрьму, взламывают ворота.

Вот и каторжная тюрьма, одна из пяти городских тюрем (есть ещё уголовная, пересыльная, для женщин и для малолетних заключённых).

На каторжную тюрьму постоянно направлена пушка.

Путь из деревенской избы в монастырскую келью, оттуда в бродячий балаган, ресторанный «хор лапотников», далее — триумфальное выдвижение безвестной кафешантанной певицы в эстрадную звезду первой величины и, наконец, трагическая гибель во французской каторжной тюрьме — всё это кажется невероятным, поражает остротой жизненных контрастов.

Перед ним живо вырастают судебная волокита, пересыльные и каторжные тюрьмы, арестантские барки, томительные остановки на пути, студёные зимы, болезни, смерти товарищей...

Во-первых, в этот период поневоле — собственно, в неволе — весьма активно взаимодействовали сами носители этих двух традиций: количество политических заключённых в пересыльных и каторжных тюрьмах в эти годы постоянно увеличивалось.

Четыре года своей жизни провёл он в «мёртвом доме» — каторжной тюрьме, где встретил в качестве товарищей по несчастью много больных с психическими заболеваниями.