Я принялась считать заново, обозначая бирюзой израильтянок и иудеек.

В углу свалился с полок целый духовой оркестр: здесь израильтянка была полным профаном — узнала только большой барабан наверху.

Но в этом она вовсе не единственная в своём роде, наоборот, одна из многих, представляющих особую породу молодых израильтянок, на которых натыкаешься в армейских и судейских офисах, в отделениях банков.

Если говорить о том, что мне в ней не нравилось, так это определённая сухость, этакии сухой твёрдый орешек, вокруг которого обрастал плотью образ молодой израильтянки, красивой, цветущей, кожа которой поблёскивает загаром, и рыжие волосы ниспадают волнами, и голубые глаза сверкают.

И получила совет от соседки — коренной израильтянки.

В отличие от этих явных и неприкрытых мифологий в пересаженной памяти каждого израильтянина и каждой израильтянки (разумеется, еврейского происхождения) укоренён набор бесспорных и абсолютных «истин».

В военной форме она ощутила наконец «сопричастность» и убедила себя, что отныне будет стопроцентной израильтянкой.

Перед глазами чуть качалось вместе с подлодкой лицо израильтянки, выражавшее лишь спокойное ожидание.