На тонкой шее — ожерелье из сверкающих рубинов; все остальные части тела были обнажены, только руки были обвиты браслетами из золотых змеек с изумрудными глазами, да ещё запястья украшали тройные ряды колокольчиков с ястребами.

Пусть неуместные, даже безвкусные в сочетании с лёгким летним платьем и прогулочным случаем, всё же драгоценности так шли ей к лицу, и особенно — золотой змейкой обвивший предплечье браслетик, украшенный тремя рубинами, рассыпавшими вокруг красные искры при каждом движении руки.

Увесистые лезвия ширкнули и сцепились коваными крестовинами — одна простенькая, выложенная серебром, а другая в виде двух золотых змеек со злющими глазками из рубинов.

Только у купца терпения много было: даже потеряв окончательно оба мизинца на руках, он продолжал тянуть своё о дочках да приданом, обещал все свои сбережения отдать, тайники выдать да записки долговые на многие тысячи золотых змеек господам-ватажникам передать.

Одета — с ума сойти, алые ногти чуть не по пять сантиметров, на груди кулон в виде золотой змейки, проглотившей свой хвост.

Как свернувшиеся золотые змейки со стеклянными чуткими головками.

Васильковые петлицы и золотая змейка на синем поле щита на рукаве моей гимнастёрки действовала на них завораживающе.

Вглядываясь в золотую змейку, кровью и по́том склеенную с её телом, я вдруг замечаю, что она подрагивает, едва видимо.