Вот эти две бумаги и легли на стол венценосному.

Для голландской олигархии было очевидным не доверять венценосным заёмщикам, тем более что последние пошлый «кидок» не считали грехом.

О венценосной учредительнице знали все, но что она ещё и среди корреспондентов журнала, хранилось в глубокой тайне по велению самой.

И если супруг властью своею не прерывал этого труда, то случалось венценосной писательнице засидеться и до утренней зари.

Однако этой встрече было далеко до испанской помпы, до преклоняющих головы людей, в религиозном безмолвии провожавших глазами венценосных идолов, похожих пышностью на хоругви на крестном ходу.

Нисколько не смущаясь, он с потешной важностью приветствовал венценосную чету, скрестив руки на груди и поклонившись, после чего, ободрённый восхищённым перешёптыванием придворных, ослепительно улыбнулся.

А произошло то, что вместо того, чтобы исполнять и прислушиваться к желаниям своего венценосного мужа, только — только обретённого, или хотя бы лежать, как бревно, и просто тихо исполнять его приказания, она, вдруг!

С туго заплетённой по моде того времени косой, круто завитыми локонами, запрятанными под неудобную шляпу, закованный в зелёный кафтан, узкий жёлтый жилет, такие же панталоны и зелёные сапоги с золотыми шпорами, он чувствовал себя несчастным из-за того, что лишён всех развлечений своего возраста, и недолюбливал венценосного родственника.