На сжимающих поводья пальцах поблёскивали несколько перстней с яркими самоцветами, жемчужная понизь и золото серёжек просвечивали через платок крупной вязки; в оторочке рукавов и обшлагов кафтана легко угадывался благородный бобровый мех — слишком дорогой для смердов, обходившихся даже для праздничных одеяний простеньким горностаем, а то и вовсе белкой и лисицей.

Погребальный костёр почти догорел, когда из заснежённого леса вышел старый морщинистый тролль в накидке из бобрового меха, в подпоясанной шнурком змеиной кожи ветхой холщовой рубахе.

Снаружи загремели ключами, дверь медленно распахнулась, и на пороге возник пузатый бородач в просторном, подбитом бобровым мехом охабне с большим узорчатым воротником.

Суконник — рыжебородый мужик с обветренным красным лицом — развёртывал свой товар перед дородной боярыней или уж, по крайней мере, богатой купчихой, тоже краснолицей, в жёлтых черевчатых сапожках и малиновом бархатном торлопе на бобровом меху, надетом поверх телогреи из жёлто-зелёной камки, подбитой лисою.

Они привозили в город пушнину, бобровый мех и шкуры бизонов, обменивая всё это на оружие, ножи, кухонную утварь и всякого рода безделицы, вроде стеклянных бус и зеркалец.

Шуба была распахнута на груди, демонстрируя отороченную бобровым мехом ферязь, так густо шитую золотой и серебряной нитью и усыпанную самоцветами, что материала, на котором всё это крепилось, не было видно вовсе.

На сжимающих поводья пальцах поблёскивали несколько перстней с яркими самоцветами, жемчужная понизь и золото серёжек просвечивали через платок крупной вязки; в оторочке рукавов и обшлагов кафтана легко угадывался благородный бобровый мех — слишком дорогой для смердов, обходившихся даже для праздничных одеяний простеньким горностаем, а то и вовсе белкой и лисицей.

В толстом суконном налатнике, подбитом гладким бобровым мехом, в лисьем малахае, длинные наушники которого опускались до самых плеч, в пухлых заячьих рукавицах и в таких же толстых, заправленных в валенки, бурых шароварах, путник походил бы на небогатого боярского сына или весьма зажиточного крестьянина, если бы не длинная кривая сабля, что болталась сбоку, постукивая кончиком ножен по притороченному к седлу, круглому щиту, окованному железной полосой.