Быть может, с ним не всегда было уютно, спокойно, бестревожно — как, впрочем, и ему с ней.

На тёмной поверхности воды он казался каким-то ненастоящим; резко выхваченный из тьмы, он бестревожно стоял там, словно светящийся сам по себе магнезитово-меловой утёс.