Проиграл раз, другой, третий, четвёртый, пятый, каждый раз удваивая ставку, и продолжая смотреть на женщин, этих молодых женщин с белыми плечами и белыми руками, ногти которых — когти, и которые улыбались ему.

Никак не удавалось её разглядеть: в полутёмной прихожей, которая освещалась сейчас лишь узким прямоугольником света, льющимся из входной двери, была видна только роскошная медно-рыжая грива, усеянная бисеринками дождя, и кисть узкой белой руки, поправляющая влажные, крупно вьющиеся пряди.

И руку, лёгкую, белую руку, одно прикосновение которой изгоняет из меня все тревоги, страхи, отвращение к самому себе, мою потерянность, одиночество, опустошённость — да, и опустошённость, потому что во мне не осталось ничего, совсем ничего с того самого дня, когда ты прогнала меня, прогнала меня от себя!

Взял он её за белую руку, открыла она свои чудные глаза и приподнялась, зардевшись, как маков цвет.

В больших белых руках жена сантехника сжимала утюг.

Она, наверное, и сама такая — у неё круглые плечи, белые руки, большие ладони.

Две белые руки упёрлись в края ведра. Человечек крякнул, поднатужился и сел на край ведра. Он натянул белый рваный подол на коленки.

А ещё в глаза невольно бросались холёные белые руки красавицы.