Это — голос тех, кто чужд был доселе всякому революционному учению и кто не смеет сделать ни одного свободного шага, сказать ни одного
свободного слова на улице, в собрании, у себя дома, не подвергаясь самой непосредственной и грозной опасности быть растоптанным, растерзанным, разорванным шайкой царских сторонников.