Он никогда не мог примириться с уединённой жизнью учёных и говорил: «Понятия учёных так же узки, как их кабинеты, как монастыри и монастырские школы, в которых они живут как в тюрьме, не зная света, природы и века».
Вероятно, эти окошки в туалет, которые вообще не знают света, но ей, да и ему абсолютно всё равно, подсматривает ли там кто-то за ними в постели, и ей всё равно, ночь сейчас или утро, ибо никто снаружи не может войти к ней сюда, внутрь.
Пока он рос в дому у отца и матери, всё было хорошо: он ещё не знал света и не боялся узнать его; но и тогда несчастный характер его не давал ему покоя.