После первого обмена любезностями стороны сели друг против друга на походные сиденья, циновки и коврики; было подано угощение:
пряное вино и простокваша с мёдом; долго говорили только о здоровье глав и их близких, затем о дорожных условиях по обе стороны «стока», затем о ещё более посторонних вещах; к тому, ради чего встретились, подбирались словно бы нехотя, пожимая плечами, снова и снова отвлекаясь от этого, как будто предлагая друг другу совсем об этом не говорить, именно потому, что это и было существом разговора, делом, предметом, которому, ради высшей человечности, непременно следовало придать видимость чего-то презренного.
