День за днём плыли они вниз по быстрой реке, и с каждым днём береговой лёд сковывал все большие и большие пространства воды, подбираясь к середине реки.
Тонкий белый прах, похожий на пепел, — но, конечно, не пепел — падал сверху на ладью и на широкое пространство воды, когда вспыхивание среди паров умирало и сотрясение затихало в море.
И вот его по шажочку она и могла пройти: ступни помнили легко пружинящую бегущую над морем тропинку, глаза щурились от огромного светового пространства воды и неба, и помнили гальку на пляже — круглые, на закатном солнце светящиеся белые прозрачные виноградины.