Предвечернее небо было синим и безоблачным; солнце зависло над голыми верхушками чахлых деревец, словно опасаясь об них уколоться — верхушки, потеряв от небывалой августовской жары листья, торчали в небо наглыми ветвяными «распальцовками».
Её дыхание вот, рядом, на расстоянии двух наших вытянутых рук... Больничные корпуса остаются позади, нас обступают со всех сторон аллеи тёмных, предвечерних деревьев, я оборачиваюсь — и её бледное лицо рядом — как вспышка — невозможно смотреть.