Услужливость его и наблюдение приличий строгой подчинённости утомляли меня, и сколько я ни старался обходиться с ним ласково и без церемонии, он всякое моё слово, стоя всегда по левую руку с почтительным приклонением и в отдалении от меня, принимал за приказания; насилу мог я убедить его, чтоб не целовал моей руки или полы у платья; но от пренизких, весьма смешных поклонов он никак не хотел отказаться.