Как и её лицо, которое являло лишь незначительную деталь в её образе, некий желтоватый шар, опущенный долу,
над стройной колонной её тела, ведущего меня в танце, трущегося об меня, возбуждающегося и смущённого, и вновь её лицо в повороте танго, в полумраке, между тарелкой с едой, оставленной у кровати, рядом с раскрытой книгой и только стремительность её и сноровка не позволяла мне споткнуться об её ноги, не поскользнуться и не сбить
полки с книгами у остальных двух стен комнаты.