Затем был щёголь в двубортном пиджаке, очень широком в плечах и донельзя обтянутом на бёдрах, и в штанах неимоверных, просторных, безобразных, скрывающих сапоги, — хоть воплощай в бродячем цирке передние ноги клоунского слона.
Лишь один из них всех, с последнего для меня бродячего цирка, мог действительно похвастать талантом, но он, к сожалению, был беспробудным пьяницей, так как каждый раз погружался в глубокую депрессию из-за отсутствия новых идей.