Сделал шрам на щеке, глубоко полоснув бритвенным лезвием. И стал дожидаться, когда заживёт, затянется, чтобы красная полоса была со стянутой по краям кожей.
По мере того как с помощью бритвенного лезвия всё более проступали бледные, искажённые ужасом черты брата-близнеца, он всё более чувствовал, что это мёртвое тело не есть что-то чуждое ему; это — нечто составляющее единый с ним земной организм, и всё, что происходит, — это просто репетиция его собственной... У него было странное чувство, что родители вынули из зеркала его отражение, то, которое он видел, когда брился.