От темноты, которую электрический свет прорезает, будто
блестящий нож, готические линии храма кажутся ещё суровей; мягкий блеск алтаря, где горит множество свечей, где священники свершают действия, значение которых ему неведомо; молчащая толпа, которая, кажется, ни в чём не принимает участия, но тревожно замерла в ожидании, будто на вокзале у барьера, в ожидании, когда откроют проход; тяжёлый запах мокрой одежды, сливающийся с благоуханием ладана; жестокий холод, что сковывает, словно чьё-то незримое грозное присутствие; совсем не религиозные чувства рождало всё это, но ощущение тайны, корнями уходящей в истоки человечества.
