Всё было знакомо и привычно ему в этом маленьком кабинете, плакаты, портреты, два скрещённых беговатской работы клинка, принадлежавших когда-то крупным басмаческим главарям, потускневший никель телефона, стопа разноцветных папок и, наконец, сам начальник — грузный и утомлённый, с круглой головой, поросшей коротким седеющим волосом, с глубоким сизым шрамом через лоб и бровь до самого уха.