Но они редко могут (и всё чаще даже не желают) помещать записанные мифы в более широкий контекст индоевропейской мифологии, в которой северная мифология, несомненно, берёт начало.

Фоном этой жизни, равно близкой к животным, временам года и стихиям, был огромный гобелен северной мифологии, который с таким искусством ткали исландские и норвежские поэты.

На первый взгляд рунические поэмы кажутся собранием старых стихов с туманным смыслом, но если рассматривать их в контексте северной мифологии, сразу становится понятно, что это настоящая сокровищница практической и эзотерической мудрости.

Как мы увидим, для каждой руны существует свой набор легенд и соответствий в северной мифологии; это путь к древним учениям и мудрости, которая превыше времени и места своего происхождения.

Изучая предания севера, окунаясь в атмосферу северной мифологии и прослеживая связи с рунами, мы получаем возможность пройти обратный путь к первоистоку и познать руны не как дошедшие до наших дней символы, а как то, чем они изначально являлись.

Северная мифология не настолько сурово «мужественна», как может показаться на первый взгляд.

Тем не менее его работа остаётся основным литературным источником сведений о северной мифологии, включая несколько отрывков о смысле и использовании рун.

Оба типа текстов дополняют друг друга, и намёки в рунических поэмах становятся путеводной нитью в необъятном лабиринте северной мифологии.