— Глупая и ненужная сентиментальность... Дом там, где твоё дело, а все разговоры о родном пепелище — не более чем дурная поэзия, собственно говоря, и поэзией-то не имеющая прав именоваться.

Но мне показалось, это была не «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам», а, скорее, любовь к социально-политическому устройству своей страны.

Прочно или слабо было моё «самостоянье» в жизни, но оно «основано» было именно на том «родном пепелище», о котором шла здесь речь, и «любовь» к нему извиняет меня в том, что я говорил о «родном пепелище» пространно и подробно.

Я даже не сразу взглянула в нужную сторону — хотелось немного продлить состояние надежды, — потом решилась и... перевела дух: «моё родное пепелище», как и все прочие, стояло нараспашку.

Да, горек дым оставляемого родного пепелища...

Она была моим родным пепелищем, моим самым близким человеком и такой же неотъемлемой частью меня, как моя рука.

Любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам, как сказал поэт.

Мало кто сумел вернуться и восстановить родное пепелище.