Тяжка была жизнь этой кучки рижан, и непривлекательны, конечно, первые картины хозяйничанья наших утомлённых и раздражённых долгой войной войск.

Ведь рижане всегда отличались хорошими манерами — но когда пятьдесят человек заперты в вагоне, лишённом всяких санитарных удобств, люди вынуждены приспосабливаться к варварским условиям.

Не похожая ни на европейский центр, ни на советские окраины, она, впрочем, среди рижан всегда была более всего знаменита своими гопниками, а в последние десятилетия ещё и наркоторговцами.

Здесь и впрямь ощутим имперский дух — регулярная прямоугольная планировка, мощные нарядные здания, сотни фасадов в пышном стиле модерн (или, на более привычный рижанам немецкий манер, — югендстиле).

В конце восьмидесятых в промышленности было занято 200 тысяч рижан.

Нетрудно догадаться, почему эту точку зрения упорно не хочет разделить подавляющее большинство русских рижан.

Напряжение между двумя частями латвийского общества, практически незаметное туристу и почти не влияющее на повседневную жизнь рижан, в эти дни становится столь же очевидным, как во времена предвыборных кампаний.

На эти две половины рижане делятся по языковому и национальному признаку: латыши и нелатыши.