Предложения в которых упоминается "новая искренность"
И такая практика — не «новая искренность», флагом которой долго махали перед нашими глазами блудливые скоморохи всех мастей, чуть что бегущие извиняться за нас и получать зарплату к американскому посольству, но единственная вменяемая практика поэзии, возможная в период войны.
Тем не менее поэзия в это время получает заряд новой сакральности и новой искренности; поэты вновь учатся говорить о горних, не сиюминутных вещах, пусть и без явных библейских мотивов.
Он стал родоначальником новой искренности и новой глубины.
Пиар-технологии сначала стали технологичными, потом человечными, а сейчас — сплав, «новая искренность».
Как мы помним, в девяностые годы в противовес ироническому дискурсу и цитатности была провозглашена постконцептуальная «новая искренность»; другое дело, что она означала не «наивную», а отрефлектированную реабилитацию чувства и банальности.
Особенно ясно это видно по «Кате китайской» — центральному прозаическому тексту тома, придающему «новой искренности» отнюдь не пародийное звучание.
Как, например, в текстах «новой искренности», где освоение и конструирование политик субъективности «другого» основаны и на определённом резонансе с автором, на возможности «психсоматической» трансформации последнего, которая в свою очередь, проявляет нечто доселе не артикулированное в «центральной зоне» — как это происходит и в «Кате китайской».
Все эти тексты также принадлежат пространству «новой искренности», представляя её новый, отличный от «домашних» стихов аспект.
Среди них: экстремальность, стремление к рисковым практикам вплоть до нарушений границ социальных норм и предписаний: от ориентации на здоровый образ жизни — до эпатажных публичных перфомансов, нарушений закона и порядка, вызова общественному мнению; борьба за аутентичность, стремление быть адекватным, соответствовать внутренним, контекстуальным смыслам «настоящего», быть в теме, в актуальном разделяемом «своими» знании, разоблачать и преодолевать подделки и имитации; самоконструирование через создание перформативной идентичности (воображаемой, фантазийной, реальной), отказ от стилевых обязательств, приписанных статусу, игровые практики, популярность групповых около интеллектуальных игр, разыгрываемых публично, например, мафия; поиск новой искренности и основ доверия: актуализация самопрезентаций; эстетизация и театрализация повседневности и публичности через усвоение и использование различных творческих техник и профессиональных навыков.
Всё что угодно, но только не мимимишный мир «новой искренности» и общелиберальной риторики.