Они существуют от века в виде неких текстов, в виде самостоятельных сгустков энергии, которые терпеливо ждут своего часа — встречи с человеком, для которого они предназначены.

Он совершенно не изменился и был всё так же разворочен и перекопан; неподалёку клокотал маленький бульдозер, изображая трудовой процесс и следуя бессмысленному виртуальному графику; всё это существовало без начала и конца, от века.

Перед нами постепенно, век от века воссоздаётся картина прошлого, встают на свои места кусочки мозаики, и на наших глазах происходит нечто потрясающее, необыкновенное — с собранного лишь частично исторического панно вдруг начинают проглядывать черты трёх исчезнувших рас.

Важнейший и ближайший к нам сдвиг пришёлся на рубеж XVIII и XIX столетий: с этих пор литературное использование языка начинает уже последовательно соотноситься не с предполагаемо универсальной риторической и вкусовой нормой и не с представлением о мире как готовом, от века и навек устроенном, — а с изменчивым «духом времени», с неповторимым характером сообщества (народа, нации), с индивидуальной творческой инициативой.

Так вот, познакомившись с местным народом и впервые узрев бои псов, суровые старейшины поселенцев накрепко порешили: у праотцов наших от веку не было подобной забавы — стало быть, негоже и нам!

Но он никак не удобен для страны, внезапно вдруг потерявшей свою прежнюю цель и не обрётшей до сих пор вместо неё ничего, что отвечало бы уверенному продолжению её от века «самостоятельной истории».

Во сне и зло не зло, и добро какое-то ватное, и так оно, возможно, заведено на деле от века, и люди, когда умирают, возвращаются в изначальный рай, где зло и добро не познаются, но принимаются в единой совокупности, неразделимые, одинаково благотворные.

Кроме того, вода, заливавшая поля, смывала всё тот же многострадальный гумус — тонкий плодородный слой, ради которого и затевалась вся эта вспашка пустовавших от века земель.