Оранжевые огни фонарей роняли на мостовую рассеянный свет, домики по краям дороги тонули в ночной темноте, словно скрываясь от постороннего взгляда под плотной чёрной вуалью.

Толпа зрителей гулко ахнула, трое пожарных быстро отдёрнули игривого человека за ноги, подняли и понесли его куда-то, а среди горящих брёвен, на булыжнике мостовой, осталась панама, пошевелилась, поёжилась и вдруг весело вспыхнула оранжевым огнём, вся сразу...

В воздух взметнулся оранжевый огонь, смешанный с землёй, расщеплёнными брёвнами и горящими на лету, вырванными с корнем кустами; на миг в округе стало светло как днём, даже предметы отбросили резкие тени... и вдруг всё почернело от жирного кислого дыма, который взвихрился на месте взрывов, укрывая своим тяжёлым пологом горячие конические воронки, образовавшиеся на месте внушительного куска бревенчатой крепостной стены.

Из окон второго этажа мрачного каменного здания, выходящих на двор, с треском брызнули толстые свинцовые стёкла, и в беснующуюся толпу вонзился веер оранжевого огня — гиперборейцы не зря хвалились повсюду своим колдовским могуществом.

Вдалеке показались оранжевые огни аэропорта.

Его опоясывали неяркие оранжевые огни, и нестерпимое, гнетущее ощущение слежки нарастало с каждым мгновением.

Варево в нём кипело и полыхало оранжевым огнём, зловещий малиновый пар поднимался вверх и пропадал во тьме закопчённого потолка.

Оно уже тянулось к оранжевому огню на холме в километре от выступа.