В каминах пылал яркий огонь, в серебряных и хрустальных люстрах в честь предполагаемого возвращения новобрачных были зажжены все свечи, белые как снег скатерти, серебряная посуда и огромные позолоченные судки, стоявшие в столовой на буфете, роскошная спальня с драпировками из лилового бархата на белой атласной подкладке, защищённая от сырости двойными рамами уборная, зеркала и фарфоровые безделушки неимоверной цены, пушистые аксминстерские ковры, превосходно выдержанная прислуга, говорившая тихо и ходившая неслышно, осторожно, дорогие вина в серебряных жбанах, утончённая кухня, которой заведовал искусный француз — всё это богатство, весь этот блеск и комфорт, вся эта баснословная роскошь развернулись теперь, чтобы польстить чувствам индийского офицера, который бросил к чёрту свой капитанский чин (интересно, почему?).

Пролетели шесть недель, отведённых на брачную поездку. Новобрачных ждали с минуты на минуту, во всех комнатах пылал яркий огонь.

Капитан стоял, отвернувшись от матери с сыном, и каким-то неопределённым взглядом смотрел в окно ризницы, за которым стояли дрожащие от стужи дети, горевшие желанием увидеть новобрачную.

Ректор, не попадая зуб на зуб, совершал свадебный обряд, а проливной дождь барабанил в окна, заглушая его монотонный голос, а рука новобрачной так дрожала, что она едва справилась с пером, которым вписала своё имя в метрическую книгу.

Принц не чувствовал приятного аромата, которым была надушена новобрачная, не замечал роскошной волны волос, окутавшей её головку на подушке, не слышал биения её сердца, не видел вздымающейся красивой груди....

На них — красиво разложенные закуски, которые поднесут гостям, пока новобрачные будут фотографироваться после венчания.

Кончилось брачное пиршество, новобрачные отведены были в свою комнату.

Жизнь новобрачных между тем нисколько не изменилась; их отношения стали ещё холоднее, образ жизни ещё более светским.