Для 12-летнего мальчика поступление в школу было освобождением от одиночества и тирании в родительской семье, но прелесть этой новой свободы, пишет автор, «была совсем не та, о которой я мечтал; вместо весёлых, милых, благородных товарищей, каких я себе представлял, я нашёл очень эгоистичных сорванцов».

Он понял, однако, что стал обеспеченным человеком, принял новую свободу и сумел справиться с ней, не наделав глупостей, хоть деньги и жгли ему карманы с непривычки.

Годами курсируя в четырёхугольнике меж отцом и матерью, меж бабкой одной и другой бабкой, пучеглазый светловолосый мальчик научился жаловаться всем на всех, всюду вызывать сочувствие, выторговывать себе новые свободы.

Провозглашая всевозможные блага в виде журавлей в небе, которые будто бы дадут новая свобода и демократия, этот человек медленно, сначала с опаской, но затем всё увереннее разрушал опоры не нравившегося ему государственного устройства, ломая установившееся годами, предлагая вместо системы налаженных отношений бессистемную анархию.

И в обществе с новыми свободами и возможностями, поселялось безверие в реальные возможности власти управлять страной, так как люди потеряли всё, что копили десятилетия, и откладывали на чёрный день, и зарплаты у людей стали нищенскими по сравнению с ценами в магазинах, ларьках и на барахолках.

Новые свободы, новые права, все люди равны и прочая опасная ересь.

В случайные прорехи расписания тянуло открытым пространством, какой-то новой свободой.

Новая литература — это прежде всего новая форма, новая образность, новая свобода слова.