Вообще, вся моя парта была исписана оскорбительными надписями и стихами-вариациями с моей кличкой.

Сев за парту, я осмотрел её: новых надписей не добавилось, что уже было хорошо.

На моей парте надписей не было.

Пасмурный день тоже не располагал к жизнерадостности — даже чтение надписей на партах перестало развлекать.

На первый день работы у него было выше головы: прочитать все надписи на парте — и не только свежие, вырезанные и процарапанные в прошлом, а может, и в этом году, но главное, те, что заплыли чёрным лаком, наслоенным не одним десятилетием.

Он настолько часто бывал в этом кабинете на переписываниях, что знал наизусть все надписи на партах.

Одни чрезвычайно внимательно изучали первую попавшуюся страницу в учебнике, открытую наспех, другие — надписи на парте или шнурки своих кроссовок.

Тычась в поисках куска мела, он прочёл щедрые надписи на партах: перочинный нож, чернила, неистребимые школярские шутки и горести.