Революция лишалась своего сакрального ореола и если сохраняла статус «сверхсобытия», то нередко — символизировавшего болезненность исторических перемен (в целом, национально-консервативная критика продолжала говорить о революции в нормативном ключе, однако с использованием
противительных или уступительных конструкций — «но», «хотя», и, естественно, с напоминанием о «перегибах»).