— Вот, послушай, как тебе, — папа встал и высокопарно продекламировал: — И, пронзённый множеством молний, замертво рухнул озлобленный старик наземь и молвил надтреснутым голосом...
— Но раз ты в этом уверена, то могу признаться, что с удовольствием бы попробовал на вкус тот коньяк, который останется на твоих пухленьких губках, — почти продекламировал я, поставив на стол опустевшую рюмку.