Так как почти всегда план такого рассказа получался не как результат художественного наблюдения над жизнью, а был составлен автором раньше, определён как известная нравственная сентенция, то писателю для выполнения своего плана оставалось лишь
пригонять факты жизни к своей идее, нанизывать их на нить своей морали.