Ему собирались записать строгий выговор за нарушения в роте, но старший лейтенант отмочил номер так номер — он так же, как и при получении билета, открыл его уже побуревшие от пота и грязи корочки и швырнул, желая угодить в морду замполита полка, который к этой поре посолиднел,
потучнел, имел уже звание подполковника и дряблый, словно бы сметаной налитый, подбородок, как-то явственно и вызывающе отделяющийся от остального — загорелого, с багровым оттенком — лица.